Недавно довелось мне побывать в районной поликлинике у терапевта Любови Ивановны Воякиной. Я пишу имя во славу её, потому что, хотя и немало хороших врачей видел в своей жизни, но, пожалуй, впервые столкнулся с тем, который так подошёл к вопросу.
Я пришёл узнать результаты анализов крови и принёс с собой результаты узи. Врач посмотрела все листочки, а потом взяла линейку и на основании имеющихся там данных нарисовала на листе бумаги мой желчный пузырь в пропорции один к одному и даже стенки его изобразила с точностью до миллиметра. Далее она объяснила, как желчный пузырь связан с остальной частью гепатобилиарной системы и желудочно-кишечным трактом (мимоходом напомнив, почему двенадцатиперстная кишка называется так) и как должен работать. В качестве примера врач схематично нарисовала куриное яйцо и рассказала, что происходит в процессе пищеварения с белком и желтком, как двигается желчь, почему она может сгущаться… Затем так же наглядно показала, что именно у меня не в порядке, чем это грозит и почему грозит именно этим. И дала рекомендации: в частности, сообщила, что желчный пузырь надо тренировать, то есть не надо избегать жирного вовсе, иначе желчный пузырь совсем перестанет работать — важно постоянно заставлять его напрягаться. Естественно, говорилось и что когда и сколько пить, да на что обращать внимание.
Уходя, я сказал ей, что никогда не встречал врача, который бы так доступно разобрал происходящее, при этом не искусства ради, а по сути, а Любовь Ивановна скромно признала: «Да, мне дано».
Однажды я уже делился с читателями сокровенным — заметками в телефоне. Сейчас я обычно записываю какие-то идеи для сказок, но и любопытные записи на отвлечённые темы также встречаются.
Например, я обнаружил мной самим уже забытую шуточную идею Консервационного словаря русского языка, который должен был бы сохранить милые моему сердцу слова и выражения, например: прилагательное склизский, формы творительного падежа ногми и стихми, введённые в русский язык Н. И. Тамразовым от лица его персонажа — Агаты Ишуевны Кристи; уходящие слова ухабы и колдобины (я в детстве одну каширскую улицу даже называл Колдобинской), глагол представляться (вести себя неестественно из-за стеснения или по другим причинам, обычно про детей), термин из «Масяни» высокохудожественные матрёшки, который, по-моему, обязателен к широчайшему употреблению и прочее. И, естественно, моё собственное детское изобретение — собачки на глазах (комки туши на ресницах).
Кроме того, было обнаружено интересное наблюдение за собой: я в детстве Конька-горбунка представлял себе в виде ослика.
Сколько человеку ни дай — ему всё мало. Я понял это, когда после школы с обычной пятибалльной системой оценивания попал в ситуацию, где преподаватели могли ставить аж до десяти баллов, и обнаружил, что «четыре с плюсом» и «пять с двумя минусами» никуда не деваются: «восемь с плюсом» и «девять с двумя минусами» — обычное явление. Но до «десяти с плюсом» никто, кажется, не дошёл, что уже следует считать большим достижением.
Когда я стал преподавать на родном факультете, то вопрос оценивания домашних заданий решился сам собой. Я создал собственную систему, в которой немедленно, впрочем, запутался:
а) מצוין ‘отлично’;
б) יופי ‘красота’ — иногда я склонен прибегать к этому слову в случаях сравнительно простых заданий, когда מצוין ставить как бы и не за что, но зачастую использую его и как полноценный аналог высшего балла;
в) כמעט מצוין ‘почти отлично’ — будто бы располагается ниже יופי, если יופי используется как полный синоним מצוין, но в случае, когда יופי и מצוין — разные оценки, может занимать положение между ними;
г) טוב מאוד! ‘очень хорошо!’ — очень хорошо, но не идеально;
д) טוב מאוד ‘очень хорошо’ (без восклицательного знака) — очень хорошо, но как-то немного кисло;
е) טוב! ‘хорошо!’ — хорошо! — может, следуя иному душевному порыву, становиться выше טוב מאוד;
ё) подвид пункта «е» — טוב, תודה! ‘хорошо, спасибо!’ — то есть сие хорошо и обладает какими-то симпатичными лично мне и просто выдающимися художественными качествами или изяществом формы и содержания;
ж) טוב ‘хорошо’ (без восклицательного знака) — хорошо, но не более того, и вообще можете лучше;
з) בסדר ‘в порядке’ — чо-то как-то не очень;
и) ok (именно так, латиницей) — всё плохо. Правда, иногда просто задание такое смехотворное, что оценивать его всерьёз нельзя, и тогда ok тоже вступает в силу.
Последовательно придерживаться этой системы, естественно, невозможно, она живая и непостоянная, день на день не приходится.
Не к столу будет сказано, но
захожу я, значится, к лору, а он меня (среди прочего) и спрашивает: «Сопли жёлтые или прозрачные?» Вот что можно ответить доброму человеку, когда ты эту субстанцию никогда не пытался классифицировать и не знаешь, что считается достаточно жёлтым и какой степени прозрачности довольно для выбора второго варианта…
«Сказки матушки гусыни» Пьера и Шарля Перро произвели неизгладимое впечатление. Знакомые сюжеты звучат совершенно иначе, не так, как мы привыкли; но не столько сюжетные отличия от адаптированных версий сказок производят потрясение, сколько то, как здесь и там расставлены акценты, намёки… Ничего удивительного, что далёкие от собственно литературы толкователи, прежде всего представители школ психоанализа, так ценят именно эти, более близкие к «оригинальным» фольклорным, варианты сказок.