Октябрь 2017, Москва
— Совсем исхудали и не берёте ничего, — упрекнула повариха Никиту.
Он не успел даже улыбнуться в ответ, как дверь столовой с грохотом слетела с пе́тель, и на пороге показалась Баба Яга. Согнутая в три погибели, она едва была Никите по пояс, но от её голоса затряслись стены:
— КТО ЗДЕСЬ ПЛОХО КУШАЕТ?
Все присутствующие как один, дрожа от страха, указали на Никиту. Баба Яга пристально посмотрела на него и протянула:
— Мда-а, смотрю я, милок, ты и впрямь тощ как осинка. Ну-ка, пойдём со мной.
С необычайной силой она схватила Никиту за руку и повела на улицу, через поле в тёмный лес, по камушкам за ручей, по мосточку за овраг — и к себе на двор. Ворота со скрипом, как будто не смазывали лет сто, закрылись за ними. Яга подошла к избушке на курьих ножках и сказала:
— Избушка, мать твою налево, а ну к лесу задом!
Избушка, привычная и не к такому, послушно повернулась, и Яга со своим гостем прошла внутрь. А там хоромы! По правую руку пианино стоит, по левую — телевизор; на стене ковёр висит, а в окна стеклопакеты вставлены. Пианино рассохлось давно, что и немудрено при печном-то отоплении, там даже мыши поселились.
Баба Яга поставила Никиту посреди комнаты, принесла откуда-то портновский сантиметр и, забравшись на табуреточку, кое-как измерила рост студента. Потом поставила его на весы и с некоторыми затруднениями вычислила в записной книжке индекс массы тела. Сверившись с кулинарной таблицей, она заявила:
— Тощ, тощ, да не тот! Рановато тебя ещё есть — целиком в духовку не влезешь.
— Можно же по частям, — нашёлся Никита.
Яга от возмущения аж затопала на него своей костяной ногой. А другой побоялась, другую ногу поберегла.
— Ты мне ещё поговори тут! Не знаешь рецепта — молчи! Мяса у меня вдоволь, вот хочу на старости лет косточек печёных отведать. И вообще, — зевнула Баба Яга, — спать пора.
С этими словами она щёлкнула выключателем, и солнце зашло.
Наутро она разбудила Никиту ни свет ни заря.
— Вставай, соня, поди на двор да ощипай хорошенько гусёв-лебедёв. Больно скоро у них перья растут.
Так и повелось. В лесу ещё и лист не шелохнётся, и птица голосу не подаст, а Никита идёт ощипывать гусей. Сидит дни напролёт, ест впроголодь, скучает. Баба Яга же по вечерам измеряет рост его и вес, причмокивает и бормочет себе что-то под нос.
Однажды на птичий двор заглянул кот и сказал:
— Никит, а Никит, ты бы дёру-то дал, а? Не то съест она тебя, как пить дать съест.
— Спасибо, кот, за участие, но как же я убегу-то? Кто гусей-лебедей ощипывать будет?
Кот от такого аргумента даже дар речи потерял и минуту таращился на студента. Потом медленно произнёс:
— Ты в своём уме, дурень? Раньше без тебя справлялись и теперь переживём.
— Хорошо, но ворота закрыты, а через забор не перелезть.
— А ты пёрышки-то не выкидывай, — кот подмигнул. — Собери их в мешочек да воском соедини, вот тебе и крылья готовы. Ты на них через забор запросто перемахнёшь.
— Ух ты! Спасибо тебе, кот, век не забуду.
— Да ладно… Только смотри, возьми себе что-нибудь из избушки. Будет Яга тебя догонять — ты взятое-то бросай, назад не оглядывайся и беги что есть мочи к себе в университет!
Никита так и поступил. Сделал себе крылья, пёрышко к пёрышку воском приладив, и спрятал до поры до времени. А как опустилась ночь, как захрапела Яга на своём ортопедическом матраце, он схватил в потёмках со стола, что там лежало. Затем вышел тихонько во двор, надел крылья, взмахнул ими раз, другой, третий — и оказался над забором.
Взвыла сирена, Баба Яга вскочила и зажгла солнце. Лучи его мгновенно растопили воск на крыльях, они развалились, и Никита шлёпнулся на землю. К счастью, он костей не переломал, вскочил и побежал по тропинке.
Баба Яга же в это время ругалась с воротами:
— Просыпайтесь, дрова ленивые, открывайтесь, створы скрипучие!
— А ты давно нас маслицем смазывала? Давно ли дыры латала? А он нам… — ворота осеклись, вспомнив, что Никита к ним ни разу даже не подошёл поговорить. — Ой, точно, он же нам никто и звать его никак. Что ж, иди, хозяюшка!
Вот бежит студент по лесу, спотыкается, а за ним скачет Баба Яга и зубами железными прищёлкивает:
— Стой, проклятый! Ой, уморишь на старости лет! Ох, дышать тяжело. И в боку чего-то колет…
Но бежит она резво. Видит Никита: Баба Яга вот-вот за пятки схватит. Вытащил из кармана её гребень и кинул в овраг.
— Что ж ты, ирод, делаешь?! — вскричала Баба Яга и прыгнула в овраг искать свой единственный гребень. — Чем я волосищи свои чесать буду?
Когда она выбралась наружу, Никита был уже далеко. Но Баба Яга припустила пуще прежнего и опять стала догонять. Тогда, перебегая через ручей, Никита швырнул туда записную книжку Бабы Яги.
— Ой, маменьки, только не это! — перепугалась не на шутку старая ведьма и сиганула в воду спасать свои рецепты.
Когда она вылезла, Никиты уже не было видно. Но Баба Яга прибавила прыти. Ещё немного — и догонит. Тогда Никита вытащил из кармана коробо́к спичек, чиркнул одной и кинул посередь поля.
— Ой-ой, — всплеснула руками Баба Яга и стала затаптывать занимающийся огонь.
Пока она тушила пожар, пока объяснялась с пожарными, Никита успел юркнуть в университет и как раз попал на лекцию.
Больше в столовую он не ходил.