Апрель 2017, Москва
Стояла у реки мельница, и жил там мельник, который водил дружбу с нечистой силой. Бывало, явятся к нему черти и начнут пировать. Столы ломятся, вино льётся рекой. А как наедятся досыта да напьются вдоволь, затевают танцы. Тут уж и стены ходуном, печь пыхтит, двери скрипят, жернова да колёса визжат, мыши под полом трясутся от страха и хорошо знают: стоит показаться из норки, и тебе сразу оторвут хвост. На шум слетаются ведьмы из окрестных деревень. Кавалеры приглашают дам, они встают в пары и танцуют марши, а те, что уже совсем дряхлые, сидят вдоль стен на венских стульях и стучат в такт каблуками и копытами по полу. Когда время переваливает за полночь, сгущаются тучи и с первыми молниями спускаются с небес, блея раскатистым громовым басом, крылатые козлы. Их запрягают в телеги, и вся компания отправляется кататься.
Любили развлекаться так: догонят паровоз, черти залезут в трубу, а потом вырвутся с нечеловеческими криками из топки, так что суеверные кочегары порой и в окошко прыгали. А те, что попроще, такими выражениями и лопатой приложат чертей, что у них искры из глаз летят. Нахохочутся, выпьют за знакомство, а потом черти вернутся в телеги к ведьмам с мельником и ну дальше развлекаться. Под утро прокрадутся, замеченные только кошкой, в курятник и свернут голову петуху, который первым запоёт. Просто чтобы поддерживать в народе суеверия.
А мельник, надо сказать, неспроста был с бесами на короткой ноге: у него с самым видным чёртом было совместное дельце.
Мельник вылавливал в заводи хорошеньких утопленниц. Чёрт забирал их души для производства игристого вина, а девушки оставались на мельнице помогать по хозяйству. Своего мнения у них обычно не имелось, но зато и моральных принципов они никаких не знали. Кроме того, помощницы эти были не болтливы: всякому известно, что человеческому голосу нужен поток воздуха, чтобы звучать, а какой уж там поток воздуха у бездыханной девушки.
Естественно, подолгу утопленницы на мельнице не оставались. Та по глупости совалась в колёса, и её разрывало, другая падала в заводь и камнем шла на дно, а иная по пути на кухню забредала в лес, на радость диким зверям.
Как-то вечером мельник, напившись с приятелями-чертями, шёл по стеночке спать. Он напевал марш Радецкого и даже попытался похлопать в такт, но потерял точку опоры и чуть было не вписался в косяк двери.
— Эй, ты, как тебя там? — обратился он к девушке. — Катька, ты это, того. Туда пойди и там, как его? Свечи, во! Того, — он рубанул рукой по воздуху.
Помолчал и добавил:
— То ись задуй.
С этими словами он повалился на кровать и мгновенно заснул. А девушка послушно кивнула, вернулась в танцевальный зал и принялась разевать на свечи рот, как рыба какая-нибудь. Так она стояла час, другой, и на лице её не было никакого выражения ни когда огонь пошёл по стене, ни когда одежда на ней самой загорелась…
Чёрт нашёл тело мельника среди дымящихся обломков мельницы. Вздохнул, откупорил бутылку хорошего игристого вина и влил мельнику в рот. Тот очнулся и зевнул.
— Что, брат, опять отправил девку свечи тушить? — снисходительно спросил чёрт.
— Ой-й-й, — протянул мельник и схватился за гудящую голову, — спасибо, что выручил.
— Да пустяки, — пробасил чёрт. — Когда отстраивать мельницу будем?