← 8. Сливовое варенье →
Жарким августовским днём Лилия Мария Серна, повязав голову платком, старательно закапывала последний уцелевший в саду кустик земляники, поскольку слышала, что посадки принято окучивать. Спасли землянику от полного уничтожения знакомые восторженные возгласы из-за забора — чудодейственное средство, которым Лилия Мария в начале лета обрызгала одуванчики, по-прежнему неотразимо действовало на Лукрецию Борджию. Она стояла по ту сторону изгороди, всплёскивала руками и дивилась чудесным цветам, которые при всей своей неброскости столь уместны в саду в классическом стиле и так сияют на тёмной зелени травы.
Лилия Мария подошла и поприветствовала соседку. Это заставило чары рассеяться, и Лукреция на время потеряла к сорнякам всякий интерес.
— Здравствуйте, дорогая Лилия, как поживаете? Я не хотела вас беспокоить по пустякам, но дело в том, что у меня кончился сахар, а я как раз собралась варить варенье. В деревню нарочно из-за такого пустяка ехать не хотелось бы. Может быть, вы могли бы поделиться со мной?
— О да, конечно. — Лилия Мария была довольна, что не ударила в грязь лицом перед своей более опытной в дачных делах подругой: уж что-что, а сахар она знала где лежит.
— Большое спасибо! Пойти с вами?
— Нет-нет, я сию минуту буду.
Лилия Мария ушла на кухню и вскоре вернулась. В руках она несла кулёк сахара, которого едва хватило бы на несколько чашек чая, если вы любите послаще.
Лукреция Борджия заметно изменилась в лице:
— Ой, неужели это всё, что есть?
— А надо больше? — искренне удивилась Лилия Мария. — У меня на самом деле целый мешок, так что скажите, сколько нужно…
— Ах, дорогая Лилия, — рассмеялась Лукреция Борджия, — вы, должно быть, ослышались. Я собираюсь варить варенье.
— О да-а-а, — закивала головой Лилия Мария, отчаянно соображая, что́ бы это значило. — Значит, варенье, а я-то думала… до чего смешно! Принести ещё? — улыбнулась ведьма. Она постаралась, чтобы вопрос прозвучал как шутка. Лукреция попросила пару килограммов, Лилия Мария принесла все пять и просила не считать это долгом. Перед уходом Лукреция спросила:
— А когда вы думали обирать сливы? Смотрите, ещё пара дней, и они будут совсем спелые: варенье получится великолепное. Не осталось ли у вас рецептов тётушки вашей тётушки или, быть может, у вас есть свой диковинный рецепт? — кокетливо спросила она и упорхнула в сторону своего дома, бросив на прощание восхищённый взгляд на газон.
Лилия Мария задумалась. Этот новый вызов загородной жизни был для неё неожиданностью: одно дело заставить весь Лондон сходить с ума по картинам какого-нибудь модного художника и другое — готовить… еду?
Но вызов был брошен, и ведьма решила заняться им со всей основательностью. Поэтому сначала она спросила у прислуги, откуда берётся варенье, которое подают к столу.
Лилия Мария, в очках для чтения, уже минуту с недоверием изучала очередную этикетку. Рукой тётушки было написано „земляника“, однако ядовито-зелёный цвет готового продукта заставлял усомниться в его вкусовых качествах и съедобности вообще. Вздохнув, Лилия Мария поставила и эту банку на полку „разное“. Там уже было банановое варенье цвета свёклы, солёные огурцы, напоминавшие морковь, а также очень подозрительная баночка с надписью „облепиховый джем“: визуальный осмотр показал, что она была пуста, но весила при этом как кирпич. Скорее всего, решила Лилия Мария, Офелия Эвридика получала удовольствие от процесса заготовки, но вряд ли когда-либо пробовала результаты своего труда.
Лилия Мария посмотрела на часы — в погребе стояли напольные часы с инкрустацией — и решила, что на сегодня хватит. Ей удалось разыскать на верхних полках банки, оставленные ещё тётушкой её тётушки, которая точно знала, чтó делает, и за ужином ведьма намеревалась попробовать безобидное малиновое варенье.
До заката ещё оставалось время полежать в шезлонге. Ведьма вышла в сад, взяла планшет и продолжила начатую ранее прогулку по виртуальной выставке Модильяни. Художника она, можно сказать, знала лично, потому что однажды он целую неделю нянчил её.
Утром Лилия Мария выглянула в окно и чуть было не выругалась вслух: какие-то птицы уже занесли клювы, чтобы сытно позавтракать сливами. Пылая гневом, Лилия Мария прыгнула в окно, вихрем подлетела к дереву и попросила птиц не трогать урожай. Одна птица с испугу упала замертво, а остальные воробьи икали до самого вечера. Тяжело дыша, ведьма села на землю и обвела взглядом сад, готовая отразить нападение любого, кто позарится на её будущее варенье. Крылатый кабан, который собрался клянчить у Лилии Марии морковку, встретился с ней взглядом и, подтвердив уровень своего интеллекта, быстренько ретировался в кусты.
Поскольку новых признаков опасности замечено не было, спустя некоторое время ведьма вернулась в дом, переоделась и спустилась как раз к завтраку.
— Голубушка, — обратилась она к горничной, держа наготове блокнот, — скажите, пожалуйста, как уберечь одно ценное плодовое дерево семейства Розовые от посягательств представителей местной фауны?
Чтение энциклопедического словаря на ночь не прошло даром.
— Прошу прощения? — изумилась девушка.
— Как, я спрашиваю, защитить сливу от птиц?
— А, ну разные есть способы. Пугало там поставить или…
— „Пу-у, га-а, ло“, — записала Лилия Мария. — А что, каким оно должно быть, это пугало?
— Обычно похожим на людей делают. Из тряпья. Да только не больно-то оно и помогает, я вам скажу.
— Отчего же так?
— А кто его знает? Вот мой отец один раз пугало у каждого дерева поставил. Ночью выглянешь за окно — страх да и только! А птицам хоть бы хны: съели всё подчистую.
Лилия Мария всё же решила попробовать последовать доброму совету и отправилась в сарай — неисчерпаемый источник вдохновения и всякого хлама. В дело пошло всё: и старая метла, и кринолин времён молодости Офелии Эвридики, пара перчаток и даже сломанный веер.
Вышло очень даже неплохо: безликая, но роскошно одетая дама в человеческий рост с веером в руках. Лилия Мария обратилась к ней:
— Здравствуйте.
Пугало наклонило голову.
— Вы пугало.
Дама в кринолине внезапно разрыдалась в голос и, видимо, хотела убежать, но, поскольку ног у неё не было предусмотрено, повалилась на траву.
— Ну что вы, что вы, я не хотела вас обидеть! — воскликнула ведьма и кинулась на подмогу.
Кое-как успокоив Даму и объяснив, что быть пугалом совсем не зазорно, а даже почётно, Лилия Мария водрузила её рядом со сливовым деревом и пошла искать оставленную накануне землянику, чтобы довершить своё чёрное дело.
Когда она вернулась через некоторое время, то была потрясена увиденным: птицы как ни в чём не бывало сидели на ветвях дерева и лакомились сливами, а Дама в кринолине рыдала. Лилия Мария хищно взвизгнула, отчего кроты повыскакивали из земли на целую милю вокруг, и сдержанно упрекнула птиц во вредительстве. Поседевшие от ужаса, они взмыли в воздух и удалились на безопасное расстояние от сада.
Лилия Мария обратилась к Даме в кринолине:
— Уж не знаю, милочка, что они вам нащебетали, но, право слово, пустое. Не верьте тому, что говорят птицы.
Чтобы успокоить пугало, Лилии Марии пришлось напоить Даму в кринолине чаем. Затем они отработали эффектные жесты веером, призванные спугнуть птиц, и ведьма вернулась к своим делам.
В этот день больше инцидентов не было. Зато на следующий день Лилия Мария обнаружила, что Дама в кринолине лежит на земле, а белые как снег птицы вновь сидят на ветвях и уничтожают урожай.
На этот раз она не стала церемониться. Страшно завывая, ведьма подбежала к сливе и осыпала воробьёв страшными проклятиями. Площадная брань, ругательства, от которых вянут уши, — ничто по сравнению с тем, что услышали бедные птицы. Они перепугались до смерти, у них отнялись крылья и спасаться пришлось бегством, благо что трава была высокая и Лилия Мария не могла сказать каждой птичке лично, что о ней думает.
Когда с вредителями было покончено, Лилия Мария привела в чувство пугало. Дама в кринолине получила успокоительное и была положена в одной из гостевых комнат. Знакомый нам чайник устроился на столике рядом и, попыхивая носиком, развлекал её рассказами о своих приключениях в Британской Индии.
Ведьма же вернулась и осмотрела сливу. Несмотря на понесённые потери, слив оставалось более чем достаточно, чтобы сварить варенье. Они были совсем спелые. Поэтому Лилия Мария принесла корзину и протянула руку…
Слива вздёрнула ветви и недовольно спросила:
— И как это называется, хотела бы я знать? Не спросясь — хватать руками.
— Простите, пожалуйста, Слива, — сказала ведьма, — нельзя ли мне собрать немного слив, чтобы сварить варенье?
— Принеси сперва студёной водицы из ручья, тогда дам тебе то, что ты просишь.
Лилия Мария посмотрела на лежащий неподалёку шланг и с надеждой спросила:
— А из шланга не сойдёт?
— Не сойдёт, — отрезало дерево.
Лондонская ведьма взяла ведро и побежала к ручью. Она уже собиралась зачерпнуть воды, когда Ручей сказал ей:
— И что это, как ты думаешь, ты собралась делать?
— Ручей, Ручей, дай мне студёной водицы — полить дерево, чтобы собрать слив для варенья.
— Выше по течению стоит бык и баламутит воду. Скажи ему, чтобы он перестал это делать, тогда получишь моей студёной водицы.
Лилия Мария собралась уж было идти общаться с бессовестным быком, но вовремя вспомнила, что король Эдуард ещё в тысяча девятьсот первом году издал указ „Об освобождении от кумулятивной повинности“, поэтому твёрдым шагом вернулась к сливе и просто обтрясла её, не обращая внимания на протесты заносчивого дерева.
Вот только что делать дальше, Лилия Мария не знала: к рецепту, который она вычитала в интернете, у неё было много вопросов. Обращаться по такому пустяку за помощью к тётушкиной тётушке было бы неразумно, но и Лукреции Борджии задавать такие вопросы гордость не позволяла. Поэтому ведьма решилась рискнуть.
Она тихонько пробралась на кухню, пока там не было кухарки, насыпала в кастрюлю килограмм сахара, залила его водой и поставила на огонь. Когда сахар растворился, Лилия Мария положила в сироп одну сливу без косточки. Проведя и остальные манипуляции в соответствии с рецептом, она выждала положенное время и сняла кастрюлю с плиты. Даже не дав варенью остыть, ведьма зачерпнула ложкой получившуюся водичку и, закрыв глаза, провела дегустацию.
— Это… очень… очень тонкий вкус, — деликатно упрекнула сама себя Лилия Мария.
Следующие опыты провалились, как и первый: за освежающим напитком с лёгким сливовым ароматом последовала карамель, а на третий раз получились жареные сливы.
Чтобы избежать неприятного разговора с кухаркой, Лилия Мария скрыла следы своих преступных опытов и пошла в комнату к Даме в кринолине, чтобы излить ей душу. Ведьма села на табуретку рядом с кроватью больной и стала рассуждать вслух:
— Моя хорошая, давайте думать логически. Я ведь умею варить такое, чего никто не умеет, и безо всякого рецепта, заметьте. Тут же я развожу руками перед смесью из сахара, воды и слив.
Дама в кринолине понимающе кивнула и помахала веером, чтобы незаметно смахнуть слезинку.
— И знаете, что меня больше всего раздражает? То, что приходится работать с этой кастрюлей! Бессмысленное изобретение, не правда ли? Ёмкость цилиндрической формы и — стыдно сказать коллегам — двумя ручками!
Пугало в знак сочувствия всхлипнуло, но Лилия Мария не обратила на это внимания и продолжила:
— Неужели нельзя было сделать такую плиту, чтобы на неё можно было ставить котёл?.. Ведь это самая оптимальная форма для варки: сколько веков человечество пользовалось котлами, и все были довольны. Сказать по правде, я бы ни за что и в руки кастрюлю не взяла, но рецепт… — она запнулась. — Постойте-ка! — Лилия Мария выпрямилась на табуретке. — Подождите-ка!
Дама в кринолине повернулась в её сторону, как бы спрашивая: „Боже мой, сгораю от любопытства! Не томите! Скажите, что вам пришло в голову?!“ Но пугало не умело говорить. Вместо этого оно, как обычно, залилось слезами и помахало веером.
Лилия Мария отнесла оставшиеся сливы в подвал. Там над очагом висел её любимый котёл, в котором уже на протяжении сорока лет вершились судьбы мирового изобразительного искусства. От одного взгляда ведьмы под ним вспыхнул огонь.
— Воды.
И котёл послушно наполнился до краёв.
Лилия Мария опустила голову, и в подвале всё замерло: ведьма творила. Она больше не нуждалась в рецептах и пошаговых инструкциях с картинками, ей были ни к чему мерная ложка и весы. Огонь отзывался на каждое её действие языками пламени. Вода таинственно шипела, принимая сахар и сливы. Над котлом клубился пар причудливых очертаний. Из пены доносилось тихое пение на непонятном языке. Котёл вибрировал, и сама Лилия Мария с полузакрытыми глазами двигалась, как в танце, покачиваясь, как змея перед заклинателем, и помешивала своё варево.
Когда всё было готово, она сняла котёл с огня и разместила на специальной подставке на столе. Она низко наклонилась над вареньем, так, что пряди её волос опустились в него, и медленно вдохнула…
До неё донёсся послеобеденный зной. Тишина и ни дуновения ветра. Над полем в густо-синем безоблачном небе завис жёлтый дирижабль, в тени его лежит белая лошадь. Но уже близится час заката: он принесёт с собой покой, и прохладу, и полный красок вечер. Лилия Мария открыла глаза и медленно, осознавая значимость момента, улыбнулась: профессиональное чутьё сказало ей всё.