← 4. Чаепитие →
Лукреция Борджия ван Рейн сидела на террасе своего дома и пристально вглядывалась в закат. Не щуриться на солнце она научилась у одной кузины. По мере того как рассветал в огне горизонт, выгорали воспоминания о хлопотах, а когда опускались сумерки и начинались первые порывы свободного ночного ветра, утихал вихрь мыслей.
Ведьма любила вечера субботы и, будучи натурой общительной, охотно разделяла радость с гостями, созывая всех на чай. Посиделки у Лукреции давно стали свято чтимой дачной традицией, так что несколько раз проводились даже в отсутствие хозяйки дома.
Лукреция поёжилась; встала и прошла внутрь. Она цыкнула на часы, которые испуганно попятились на четверть часа, пробили девять и умолкли до утра. Ведьма села во главе загодя накрытого стола, тихо мурлыкнула и стала ждать. Вскоре раздался шорох занавесок и в комнату с грацией дикой кошки влетела Саломея Ариадна. Лукреция с необычайным достоинством подняла веки — и затараторила:
— Саломеечка, дорогая! До чего я рада вас видеть! Вы, к сожалению, редко бываете в наших краях, и каждый ваш визит — просто исключительное событие для этого тихого уголка земли. Ха-ха, не правда ли, забавно? Уголок земли! Ведь она сплошь и рядом круглая, и всё вертится, вертится… Право слово, порой голова кружится от этого вздора! Кстати, наш старый викарий Джон совсем голову потерял после встречи с вами: он, бедняжка, заперся дома, носу на улицу не показывает и всё пытается разобраться в загадке, которую вы ему подсунули. Удружили так удружили! Но зато наш новый священник — душка, все в восторге! Если сможете, приходите завтра на службу.
— Лукреция, спасибо, дорогая, но вы ведь знаете. Мне жаль: здесь поистине райское местечко, однако я разрываюсь между тётушками… Ни одна без меня шагу сделать не может, и что ни день, то новая блажь.
— Что поделать, все такими будем! Однако и вы не в убытке, насколько мне известно, — хозяйка дома хитро улыбнулась и получила многозначительную улыбку в ответ.
Саломея устроилась по правую руку от хозяйки дома, спиной к окну. Пока они разговаривали, в комнату проскользнула племянница Лукреции, девушка лет пятидесяти, обладающая удивительной способностью оставаться незамеченной, пока сама не раскроет своё присутствие. Поэтому Лукреция с подругой вздрогнули, когда Аделаида Аделаида, сев за стол около тёти, поприветствовала их.
Следом ввалилась Лилия Мария. Она выбила головой окно и едва успела развернуться для приземления вперёд ногами.
— Лиличка, дорогая, дверь была правее, — ласково укорила её Лукреция, ничуть не потревоженная разрушениями; затем снисходительно кивнула осколкам стекла, которые послушно вернулись на место в раме.
Лилия Мария заняла место рядом с Саломеей.
— Приступим! Кому? — Лукреция приподняла чайник так, будто это был бокал вина и она собиралась с кем-нибудь чокнуться.
Желание изъявили все; хозяйка налила Саломее Ариадне, Лилии Марии и Аделаиде Аделаиде зелёного, чёрного и облепихового чая, а потом плеснула и себе — с имбирём.
На столе были лимон и засахаренные кузнечики, варенье, пастила и множество других сластей вприкуску к чаю.
Аделаида Аделаида взяла одного кузнечика и придирчиво осмотрела.
— Самец, — наконец сообщила она и опустила его в чашку, чтобы размочить, как сухарик.
— А в Википедии пишут, что кузнечики… — начала пересказ Лукреция Борджия, но Аделаида Аделаида усмехнулась:
— Ой, в Википедии чего только не напишут! Я, знаете, сама тут недавно добавила в статью о лесниках целый раздел о влиянии физической активности на интеллект, так потом оказалось, что это была статья про лишайники.
— Ха-ха-ха, не то чтобы разница была заметна, скажем прямо! — отозвалась Саломея Ариадна.
— Вам просто не везёт на лесников, признайте это! — укорила её Лукреция.
Лилия Мария положила себе лакри́чного варенья и уставилась на ложечку, которую держала в руках.
— Лукреция, а откуда они у вас?
— Лесники?
— Да нет же, ложечки чайные, серебро, конец девятнадцатого века, коллекционное издание к юбилею правления королевы Виктории. Раньше я их не видела.
— Ах, не поверите, их нашла тётя Алиса. Она скоро спустится и сама тогда расскажет.
— Я не знала, тётя, что у вас гости.
— Это Ирен попросила приглядеть за нею…
Легка на помине, прилетела Ирен Лион, кузина Лукреции, и расположилась напротив Лилии Марии. Лукреция едва успела налить ей чай, как дверь в комнату открылась и на пороге появилась испуганная тётя Алиса, которая забыла своё имя; Ирен помогла ей сесть за стол.
— Дорогие мои, давайте я расскажу вам удивительную историю! — сказала Лукреция Борджия. — Сегодня я повстречала по дороге в город одного человека…
— Мужчину! — оживилась тётя Алиса, которая забыла своё имя.
— Да, мужчину, — скривилась рассказчица, недовольная, что её прервали на полуслове. — И у него была какая-то корзина. Я спросила, куда он держит путь и что несёт. А он мне и говорит, что идёт на рынок продавать яблоки. Представляете?! Ни у кого в округе яблок нет, а у него целая корзина!
— Боже мой! — всплеснула руками тётя Алиса, так что чуть не дала племяннице по носу, но та ловко увернулась. — Надо было всё разузнать!
После этого инцидента тёте Алисе налили чаю с чем-то для успокоения, и она потеряла всякий интерес к происходящему, занявшись изучением содержимого сахарницы.
— Но вы же всё-таки его расспросили, Лукреция? — спросила Саломея.
— Я так и поступила, конечно, мои дорогие, ведь я же не сошла ещё с ума, что́ вы обо мне думаете, ну право слово, в самом деле, — рассмеялась Лукреция. — Поскольку все мы знаем, как эти деревенские любят хранить секреты, я начала издалека, чтобы он разговорился и не заметил сам, как проболтается. Так вот, я его спросила, не знает ли он, в какой стороне сегодня зенит, отчего куры не поют по вечерам, где родятся медузы и как так вышло, что ни у кого яблок нет, а у него вон какой урожай.
— И что же, он ответил вам по существу? — спросила с некоторым недоверием Лилия Мария. Она была невысокого мнения о коммуникативных способностях Лукреции в ситуации общения с аборигенами, но вежливо держала его при себе.
— Вообразите, да! Говорит: помилуйте, какой урожай яблок? Июль на дворе, рано ещё!
— Но Лукреция, милейшая, — возразила ведьма-искусствовед, — что-то не сходится. Он же сказал, что несёт яблоки на рынок, а теперь оказалось, что их и в помине нет…
— Действительно, что-то не сходится, — сконфузилась та.
— Кроме того, если вы шли в город, а он — навстречу, то он никак не мог двигаться на рынок, который, как известно даже мне, находится в городе…
— Да, да! Вы правы, Лилия, я же не сумасшедшая, незачем…
— Ах, а ведь начиналось всё та-а-ак таинственно… — вздохнула Ирен, чтобы отвлечь ведьм от спора. Желаемый эффект был достигнут: на вздохи Ирен Лион была мастерица и могла в случае необходимости заглушить двигатель небольшого самолёта.
— Такие нынче времена, дорогая, — сказала Саломея Ариадна. — Взять хоть у нас на побережье…
— На восточном или западном? — уточнила Лилия Мария, любившая точность в вопросах географии.
— На восточном. Так вот, взять хоть у нас на побережье, раньше месяца не проходило, чтобы какой-нибудь моряк не исчез.
— А теперь? — спросила Аделаида Аделаида, и все вздрогнули, потому что её присутствие совершенно пропало из виду.
— А теперь моряков поди считай что и нет, да и с чего бы им пропадать, ведь русалки давно мигрировали…
— Что же, их раньше одни русалки уводили? — спросила Лукреция.
— Как знать, как знать, — тут Саломея Ариадна хитро прищурилась, — но, согласитесь, таинственности поубавилось.
Лилия Мария, которая обнаружила накануне дома целую комнату, о существовании которой раньше не догадывалась, была не вполне согласна с последним утверждением Саломеи, но спорить не стала.
— Таинственности, пожалуй, и впрямь днём с огнём не сыщешь, — подхватила тему Ирен Лион. — Однако и покоя нет на земле. Сегодня я была в городе по делам и зашла в кафе-кондитерскую. Сижу я, значит, жду, когда принесут мой заказ, и тут заходит человек с чулком на голове.
— Мужчина! — подскочила на месте тётя Алиса.
— Тихо, тихо, тётя, выпейте ещё рому… то есть чаю. Вот, вот так. Очень хорошо.
Забывшая имя ведьма снова размякла на стуле, а Ирен продолжила:
— И, подумать только, проходит прямиком к кассе, даёт кассиру мешок и делает ей какие-то знаки. И так настойчиво, знаете, тычет, что я возмутилась, подошла к нему и напомнила, что это пристойное заведение, а не какая-нибудь дешёвая харчевня, что в приличном обществе пальцем не показывают, что чулки не пристало носить в светлое время суток, что при входе в помещение, где есть дамы, необходимо представиться.
— И что же он? — поинтересовалась Саломея.
— А ничего. Наверное, это был инкассатор, потому что кассир ему в мешок всю кассу ссыпала, уж не знаю, сколько там у неё было, но звону-то, звону!.. В общем, он мешок забрал и ушёл, ни слова не сказав. Тако-о-ой невоспитанный, просто кошмар!
— Да, да, совершенно ужасно! — подтвердили все.
За окном послышался шум автомобиля, хлопнула дверца, и на террасу взмыла ведьма впечатляющих, с какой стороны ни посмотри, форм. Это была Джулия Эльвира, соседка Лукреции Борджии. Тяжело дыша, она вошла в комнату и извинилась за опоздание:
— Гравитация, знаете, уже не та, пришлось брать такси. Здравствуйте, Лукреция! И всем остальным также мой привет.
Она опустилась на место напротив хозяйки и продолжила:
— Прошу, если можно, чаю с мятой. Водитель такси, представляете, все уши прожужжал своими рассказами. Если бы не моё ангельское терпение… Он нёс такую чушь! Ему, мол, сегодня один человек…
— Мужчина! — опять очнулась тётя Алиса.
— А вы откуда знаете?
— Да так, — мечтательно ответила престарелая ведьма.
— Да, мужчина. И этот мужчина просил довезти его до самой до железнодорожной станции. Водитель и спрашивает: денег-то, мол, хватит?
— Дорога действительно далёкая, — со знанием дела подтвердила Лилия Мария, — не всякому по карману.
— Верно, Лилия, но этот мужчина сказал, что деньги не вопрос, и показал, что́ у него в корзине.
Остальные ведьмы, услышав про корзину, переглянулись. Поскольку их было шестеро, это заняло некоторое время, но они наконец вернулись к рассказу.
— Открыл шофёр корзину, а там… — сделала круглые глаза Джулия.
— Что?! — ахнули все.
— Ложечки чайные, — сказала вдруг тётя Алиса.
— А вы откуда знаете? — огорчилась Джулия.
— Я эту корзину нашла у кустика чертополоха. Он её, наверное, выбросил… Ну, я её и принесла домой.
— Зачем кому-то выкидывать такие замечательные ложки, я не пойму? — спросила Лукреция, разглядывая одну из них.
— Так он в сердцах, наверное, — сказала Джулия. — Водитель сказал, что мужчина этот очень расстроился, что в корзине не нашлось денег…
В дверь постучали.
— Да-да, войдите! — отозвалась Лукреция.
Это была почтальонша, которая приехала на велосипеде. Однажды она переспорила в вопросе соления грибов саму светлой памяти Офелию Эвридику, чем заслужила всеобщее уважение.
— Здравствуйте, мои хорошие!
— А мы уж думали, что вы не приедете! — обрадовалась гостье Лукреция. — Садитесь, пожалуйста, и расскажите нам что-нибудь.
— Позвольте мне начать с другого. Мой муж просил передать… — тут все стали очень внимательно слушать, потому что почта — это серьёзно. — Он просил передать, что письма с марками вековой давности совсем-совсем запретили принимать к отправке.
— И что же нам теперь, — нахмурилась Джулия Эльвира, — новые, что ли, покупать? У меня ещё старые запасы не израсходованы.
— Я прекрасно вас понимаю, и мой муж вас понимает, но поймите и вы: это не в его власти.
— Что ж тут непонятного, — пробурчала ведьма, — государство хочет лишить нас последнего нормального способа связи!
Джулия Эльвира, хотя и регистрировалась первой в каждой новой социальной сети, дорожила бумажными письмами, пожалуй, даже больше, чем Лукреция, а ведь та гордилась своим образцовым почерком и иногда даже имейлы писала от руки.
Повисла гнетущая тишина. Хозяйка дома осведомилась у жены почтальона:
— Герта, милейшая, — так фамильярно называли Гертруду, — вы полагаете, что ничего поделать нельзя?
— Боюсь, что нет, Лукреция.
— Что ж… Это прискорбно. Порадуйте хоть историей… Что нового слышно?
— Что-что, — пробурчала Гертруда, — у моей сестры в кафе, в городе, кассу ограбили.
— Пресвятая богородица! — процитировала малоизвестного латиноамериканского писателя, сама не зная того, Джулия Эльвира. — Однако ущерб не слишком значительный?
— Знаете, это даже отчасти смешно, но все деньги целы, потому что сестра моя хранит их в буфете. Там, говорит она, ящичков больше.
— Тогда что же забрали?
— А из кассы похитили столовое серебро. Она говорит, зачем аппарату стоять пустому, а так, дескать, оно всегда под рукой. Кстати, Лукреция, я раньше не видела у вас этих ложечек, откуда они у вас?..