Бывают города, известные своими товарами. Вологда всегда будет заочно милее, чем Нижний Новгород, русскому человеку, который не бывал ни там, ни там, потому что кружева и масло — сразу понятно где, а чем из старинных производств славен Нижний Новгород? Пенькой?
Туле в этом отношении повезло более многих: самовары, пряники и оружие — сплав трёх брендов в одном месте и близость к Москве привлекают в город туристов, которые зачастую и не знают, что здесь есть свой небольшой кремль и остатки старых домов.
В Нижний Новгород мы приехали по семейной необходимости и не ожидали, что это поразительно красивый город! В принципе, стоило бы ехать ради одних только стен кремля (строения внутри двадцатый век не пережили), который стоит на высоченном холме с совершенно отвесными склонами. Снизу на гору взбирается по Зеленскому съезду со специально подготовленными рельсами трамвай. Сверху открывается роскошный вид на слияние Волги и Оки.
Каждая уважающая себя церковь в городе, кажется, не моложе шестнадцатого века: при том, что кремль советская власть порушила, культовые сооружения правдой и неправдой пережили катастрофу. Из прочих архитектурных достопримечательностей можно отметить «белокаменное» здание Государственнаго банка «под старину».
Городские автобусы преимущественно оранжевого цвета.
Нижний Новгород с незапамятных времён славится очень плохой водой, но я не думал, что всё настолько плохо, пока не открыл кран в ванной и не понюхал эту жидкость. Возможно, стоило подождать и всё нормализовалось бы, но я предпочёл почистить зубы минералкой.
Согласно красивой легенде, одна известная императрица, будучи в Костроме, уронила по нерасторопности веер, что сказалось на плане города самым непосредственным образом. Не могу сказать, насколько это удобно для центра, а вот расти город может до бесконечности, располагая новые районы между лучами. Наша небольшая группа остановилась в одном из таких округов, найдя для ночлега небольшую гостиницу с неброским названием «Уют». Как оказалось на месте, это отель завода кровельных материалов. Суммарный итог: 1 номер, 2 стопки в нём, 3 вилки, 4 человека и 5 ночей. Ах, экзотика…
Достопримечательностей в городе не так уж много. Кремль был снесён в XX веке.
Сусанинская площадь известна, прежде всего, пожарной каланчой, но и остальные дома по периметру очень милы. В центре стоит памятник бассет-хаунду, перед которым собираются деньги в копилку для центра передержки животных. На площадь с запада и юга выходят знаменитые торговые ряды, между которыми встал лицом к Волге многометровый Иван Сусанин.
Памятник вездесущему Ленину в Костроме, пожалуй, самый нелепый изо всех, что мне встречались: тело установлено на монументе в честь трёхсотлетия дома Романовых, и выглядит эта конструкция как усыпальница — вроде мавзолея Че Гевары в Санта-Кларе. Кстати, с Волги памятник выглядит тоже странно: подбоченясь и спиной к зрителю, в то время как Кострома — город речной, и вид с воды должен был бы быть парадным.
Про Ипатьевский монастырь можно прочитать в любом путеводителе, а также в новостях последнего десятилетия; я же дам совет. В палатах бояр Романовых обратите внимание на изразцы на печах, там много прелюбопытных и забавных картинок. Одна, к примеру, сообщает: свой дом лучше. И в качестве иллюстрации показывает неведому зверушку с птичьей головой и крысиным хвостом во чистом поле. В свечном корпусе на втором этаже обязательно надо обратить внимание на резной «Страшный суд» восемнадцатого века из Галича. Это «русский православный ответ» Босху: прелестные крылатые черти с выступающими рёбрами, тащущие к себе в пламя грешников (а одного бес посадил себе на колени), внизу иллюстрированное описание мук за разные грехи. «Мука жёнам-блудницам» составляет повешение вертикально в огне. «Мука ростовщикам и сребролюбцам — червь неусыпаем» (стоит по пояс в адском пламени, сложив руки на груди). «Мука душегубцам и прелюбодеям» — быть повешенным за руки да за ноги спиной к огню. «Мука блудникам и лихоимцам» представляет собой повешение за подмышки. А «Мука чародеям и идолослужителям» — вечно страдать подвешенным поперёк живота, руками и ногами болтая в огне. Очень красочно, и лица у всех такие умиротворённые.
Очередное посещение Ростова показало, что город начинает отходить от многолетней спячки. Но атмосфера пока ещё аутентичная, да и рыбу готовят так же вкусно, как прежде.
Ярославль — город, который не произвёл особенного впечатления. Есть пара примечательных церквей, центр выглядит достойно, но как-то не захватывает. Кроме того, нам «повезло» с погодой: весь день было пасмурно, дождь моросил почти без перерыва, холода ударили… Тем неожиданней было увидеть на набережной Волги пальму, почти ложившуюся наземь под силой ветра. Должно быть, Ярослав заложил город именно на этом месте. Любителям карабкаться наверх можно подняться на колокольню в музее-монастыре, оттуда открывается вид на Волгу и центр города; в сам музей идти не обязательно.
После мы уехали в бывший Романов-Борисоглебск, а ныне Тутаев. Те счастливые люди, которые о носителе этой фамилии не знают, не связывают новое название города с революцией и слышат в нём что-то старое русское. Двойное название возникло неспроста: на левом (высоком) берегу Волги стоял Романов, а на правом (низком) — Борисоглебск. На высоком берегу множество церквей, одна из которых (Казанская Преображенская) смотрит через реку на Воскресенский собор. Казанская церковь красная и сейчас с голубой крышей, она стоит на самом обрыве, а колокольня выше по склону, и основание получается на уровне закомар церкви. Город, хоть и производит впечатление вымершего, очень интересен и местами весьма красив. Через реку ходит паром.
Ростов Великий в первый раз предоставил замечательную возможность посмотреть на настоящий провинциальный город, застрявший во времени лет двадцать назад.
Закрытый на реставрацию и стоящий в лесах Успенский собор был открыт по случаю приезда местного церковного начальства. Внутри совершенно потрясающий пол из металлических плит с красивым узором. Иконостас, большей частью пустой, находится в плачевном состоянии, но сохранил наряду с остатками былой роскоши и былое величие и оставляет сильное впечатление в полутьме собора (из освещения лишь окна под потолком).
Если спукаться к озеру Неро, придётся обойти оборонительные валы или пройти по их гребню узкими тропинками в зарослях лопухов и крапивы, достигающих высотой человеческого роста (вспоминаются «Роковые яйца»). В долгие сумерки (настоящие, фиолетовые!) в этих зарослях располагаются местные художники со своей акварелью. С набережной открываются виды на ширину озера и высоту неба, живописно смотрится Спасо-Яковлевский монастырь на горизонте справа. По пути налево через уже прохудившийся деревянный мостик — парк, который радует малознакомого с советскими аттракционами человека большой каруселью и небольшим колесом обозрения (шесть кабинок, не работает). Мне понравился монументальный бетонный кораблик на детской площадке.
Ещё две детали. На каланче пожарной части часы во все четыре стороны показывают точное время. А на крыше старой гимназии, находящейся в процессе реставрации, виден купол обсерватории.
Спасо-Яковлевский монастырь стоит на берегу озера Неро. На одну из близких к воде башен, увенчанную архангелом с трубой и расширяющимся к низу мечом, можно подняться. Сверху виден, в первую очередь, сам монастырь, а также озеро. В углублениях в стене сложены многочисленные и довольно-таки большие поленницы — одно удовольствие смотреть.
Ишня. Деревянная церковь, согласно легенде, приплыла и встала на этом месте. Происхождение легенды становится понятно, если посмотреть на церковь слева: расширяющиеся от фундамента к сеням стены отдалённо напоминают борта корабля. Сени остались только с этой стороны, потому что в девятнадцатом веке кому-то, видите ли, мало было света внутри, и сени с другой стороны срезали. Церковь красива внутри не отделкой — её крайне мало, — а деревом. Огромные брусья карельской сосны, которые случайно встретившейся нам группе туристов предлагали полизать (они только потрогали), действительно впечатляют.
Борисоглебский. Здесь мне особенно понравилось. Крепость, что ни говори, должна быть полудикой. А если она находится в центре города, то должна стоять на холме, к которому ведут низкой застройки почти деревенские улочки. И всё это здесь есть. Внутри красота: от надвратной часовни цвета хорошего, почти рыжего, яичного желтка со множеством сине-зелёных изразцов, до стоящей голым кирпичом наружу церкви, которую священник запирает висячим замком на наружной решётке, когда заходит внутрь.
Углич. Счастье, что у них есть палаты царевича Димитрия — это потрясающее строение. А главное несчастье — сувениры. На Волге всё живёт в советском прошлом (или, вернее, живёт советским прошлым): в порту стоит «Феликс Дзержинский», рядышком приютился «Сергей Киров», к ним присоединяется «Николай Чернышевский»… Пыль времени оседает на город и сгущаются сумерки над рекой.
